Иделия Марс в этом году приехала в Казань в качестве участника международного фестиваля мусульманского кино. Певица и актриса впервые попробовала себя как режиссер. Ее короткометражный фильм “See my voice” был представлен в программе КМФМК-2019.
Фильм снят в жанре мистической драмы. Он о девушке, вынужденной разрываться между двумя состояниями: высоким и «земным», под влиянием отца и матери. Это история самой Иделии, и главную роль в фильме тоже сыграла она сама.
– Иделия, как жизнь в Америке?
– Жизнь, она везде жизнь. Вообще я бы сказала, что у американцев только менталитет отличается. В Америку я переехала из-за желания совершенствовать свой английский. Хотела ознакомиться с их культурой. Чтобы быстрее изучить английский, старалась подальше держаться от русских.
В Нью-Йорке, например, идешь по Брайтон-Бич – все говорят по-русски. Там вообще сплошь русские магазины. И я думаю: эти люди говорят по-русски, ходят в русские магазины, зачем тогда они переезжают в Америку?!
Одна из причин, почему я осталась в Америке, наверное, климат. Я живу в Майами – там всегда лето. Сейчас я поняла, что солнце для меня очень важно. Наверное, у всех так – когда солнце, и настроение хорошее. Вообще я солнцелюбивый человек. Поэтому себя считаю очень счастливой тем, что живу в Майами.
И Казань очень люблю. Стараюсь приезжать каждое лето. Вообще Казань один из моих самых любимых городов.
– А если у них менталитет другой, как ты привыкала к нему? Что было самое сложное?
– Знаете, я себя с малых лет считала человеком, более близким к американскому менталитету, чем к российскому. Потому что я росла на фильмах американских режиссеров, восхищаясь американскими звездами.
Самая большая разница – там у людей нет установок. Они себя чувствуют свободно. Там каждый может презентовать себя. Они никогда никого не осуждают. Ты свободен!
Здесь ведь и со мной такие вещи случались. Когда я здесь начала работать с альтернативной музыкой, сколько было нареканий! И родителям моим звонили, говорили: «Воспитывайте свою дочь, научите ее одеваться». Вообще я вот такая! Я не люблю одеваться как другие. Я хочу чувствовать себя свободной. Хочу писать песни какие хочу. Если у тебя есть свои собственные идеи, свою аудиторию ты находишь. В Америке тебе никто ничего не скажет. Сейчас вроде и здесь есть изменения, десять лет назад было совсем по-другому.
– Ты имеешь в виду Татарстан? Или всю Россию?
– Татарстан. Потому что я жила только в Татарстане. В Москве не жила. Если сейчас посмотреть, здесь и альтернативных проектов стало много. А на начальном этапе – когда появились «Казан егетләре», я, Малика, «Иттифакъ» – было сложнее.
– Им сейчас лучше – в плане творчества?
– Не говорю, что лучше. Как это сказать… Менталитет у наших людей приближается к мировому уровню, может быть так.
– А как ты реагировала на звонки родителям по поводу тебя? Как отец реагировал? Говорил тебе – «дочка, полегче там»?
– Я бы сказала, что мои родители тоже консерваторы. Разные моменты были. Папа был моей опорой, слушал мои песни, старался мне помочь.
А мама серьезно не воспринимала мое творчество, наверное так. Она считала, что мне надо сделать карьеру, подталкивала к этому. Я окончила Казанский финансово-экономический. Эти взгляды моих родителей на мир я показала и в своем фильме. В кино я углубила эту мысль, в жизни это не было так драматично, конечно. В кино я сделала драму, поэтому драматизировала родителей маленькой девочки.
Вообще, когда я еще жила в Казани, было разное. Но критика больше шла со стороны. Родители старались меня понять.
– Папа тебя защищал?
– Защищал.
– А его отношение к твоему творчеству?
– Я перепела одну его песню, изменив ее. Сначала у него был шок. Но он это принял. Вообще папа мне с самого детства всегда говорил, что я человек творческий. И маме он пытался объяснить, что я человек творчества. Поэтому версия отца победила как бы.
Маленькая я могла заплакать даже если не хотелось плакать, посмеяться даже когда не смешно. Папа почувствовал мои актерские способности и говорил, что я должна стать киноактрисой, – вот это помню. Когда снимала кино и играла в нем главную роль, я думала об отце – это ведь он говорил. А я и не заметила, как пошла по этому пути. Сейчас я иду в этом направлении, о котором говорил папа.
– А в финансовый поступила по указанию мамы?
– Нет, не только из-за нее. Вообще в те годы – это 2002 год – финансовый институт, как это сказать, был в моде. Каждый стремился стать экономистом, юристом, это больше как «подстраховка», наверное… Я ведь на телевидении работала много. Затем начала карьеру певицы. Музыкальная карьера началась в Казани, у меня вышли диски со студиями «Барс-рекордс», «Оскар-рекордс». Для меня экономическое образование было как запасной вариант, на случай, если здесь ничего не получится. Поэтому не только по совету мамы, мне самой хотелось получить это образование.
– Пригодились эти знания?
– Они уже улетучились совсем. Но, что бы ни было, студенческие годы ценны не только знаниями, но и людьми, которых я встретила. Или событиями того времени. Ты ведь их используешь. Сейчас я пишу сценарии. В поисках образов вспоминаю тех, кто мне встретился на пути. На кого учился – неважно, я думаю, люди не всегда работают по образованию, могут уйти и в другие сферы. Потому что людям нужно время, чтобы найти себя.
– Как появилась идея уехать в Америку? Почему решила уехать?
– Думаю, эти мысли сформировались у меня уже в раннем возрасте. Наверное, была такая мечта. В институте я стала чаще задумываться, что хорошо бы съездить в Америку. Там живут некоторые мои одноклассники. Сначала думала просто съездить, а потом появилась мысль, что надо попытаться остаться. Как-то так получилось.
– Кто-то помогал тебе найти себя?
– Нет.
– Всего добилась сама?
– Да. У меня был такой момент, до такого дошла: документов не было. Деньги кончились. Единственное, что у меня есть, – моя машина. Здесь машину продала и купила там, в Америке. Чтобы свободно передвигаться, сразу после переезда купила машину. У меня был такой период – я начала спать в машине. Я поняла, что дошла до какого-то предела. Тогда я пошла к океану, села и вдоволь поплакала.
Люди подходили, спрашивали, все ли у меня в порядке: «Может, вам нужна помощь?» Я плакала и плакала. Тогда я думала: всё, надо ехать в Россию. Вот когда так сидела, родился внутренний диалог. Одна моя часть говорит: надо уехать, а вторая часть не хочет сдаваться. И эта часть победила. Я сказала себе: «Я буду бороться еще». А потом, когда принимаешь решения, жизнь, оказывается, сама помогает. Направляет на твой путь людей. Познакомилась с девушкой из Украины, она мне помогла с деньгами, помогла найти жилье. Я там жила, и вот так, потихоньку получилось.
– А сейчас, значит, условия жизни хорошие?
– Да, хорошие, иначе я не жила бы там.
– А сейчас чем ты занимаешься, чем зарабатываешь на жизнь?
– У меня был контракт в качестве певицы. Правда, сейчас я не работаю с этой компанией. Сейчас я работаю актрисой. Больше снимаюсь в рекламе. В Майами у меня есть агенты.
– Ты там свободный человек?
– Я – свободный человек.
– Значит, сейчас не обременена никакими контрактами?
– Нет. Тот, который был, мы расторгли год назад из-за моего желания быть свободной.
– То, что ты татарка, помогло в чем-нибудь? Что для тебя татарская идентичность?
– Знаете, для меня никогда национальность не была приоритетом, а человечность. Потому что кем бы мы ни были по национальности – татары, русские, американцы, у нас один источник – мы все созданы Всевышним.
Мне всегда было интересно – вот я татарка, а мне хочется узнавать другие народы, другие культуры. Моя татарскость – это моя история. И я могу эту историю доводить до других людей. Меня спрашивают: «А ты откуда?» Говорю, из России. «А-а, русская». – «Нет, я татарка». А кто это татары? Тут появляется татарскость. И я рассказываю – татары такая-то нация, у нас есть свой язык, культура, традиции. В Америке вообще не знакомы с татарской нацией. Там никого не знают. Это вообще такой народ – не интересуются.
– Расскажешь о личной жизни, Иделия?
– Что касается личной жизни… почему-то людей интересует личная жизнь творческих людей. Откуда это? Хочу сказать только одно: в личной жизни я счастлива. По опыту поняла, что сильно раскрывать личную жизнь не надо: расскажешь людям – что-то не получается.
– Боишься сглаза?
– Не знаю, сглаз это или нет, получается плохо. Я сделала для себя вот такой вывод. Очень благодарна тем, кто интересуется моим творчеством, готова дарить им свое творчество. Но личную жизнь, тот рай, который существует в моем сердце, я хочу сберечь только для себя. Поэтому я не люблю много рассказывать о личной жизни.
– Говорили, что вы общаетесь с сыном Масгуды Шамсутдиновой Надиром…
– Надир мой одноклассник. Мы со второго класса учились вместе. Он живет в Америке, давно гражданин США. Он отчасти тоже повлиял на мою поездку в Америку. Да, мы общались, встречались, но сейчас мы не с ним. Наверное, он подтолкнул меня к этому решению – остаться в Америке. Он мне всегда говорил: тебе надо жить в Америке, в Америке ты можешь стать звездой. Было какое-то его влияние.
Каждый, кто мне встречается в жизни, – это мой учитель. И Надир для меня в какой-то степени был учителем. Я благодарна ему. Надир вообще очень хороший парень. Занимается серьезными проектами. А моя личная жизнь никак не связана с ним.
– Иделия, здесь по-разному воспринимается твоя манера одеваться. Кому-то это кажется эпатажем, кто-то считает это вульгарным, а кто-то – стильным. Твоя одежда отражает твое отношение к жизни?
– Я никак не понимаю тех людей, кто оценивает: «Это некрасиво, это вульгарно». Я человек творческий, я пишу, я всегда ищу образы. У меня есть переживания, и они бывают разные. Я вообще люблю быть очень разной. Моя одежда зависит от моего состояния. Иногда я люблю длинное платье, а иногда хочу носить очень короткое. Если посмотрите, в Америке как только не наряжаются, даже мне иногда кажется странным. Я ведь не знаю, что у него в душе, я не знаю, чем он интересуется. Люди творчества – они бывают свободными.
А моя манера одеваться началась со сценического творчества. Я занималась альтернативной татарской музыкой. Молодые ребята и девчата…
Знаете, в татарском народе боятся слова «сексуальный». А если подумать, это ведь начало жизни, с этого зарождается жизнь человека. Это и есть двигатель всего сущего.
У меня есть двоюродный брат – Айдар Хайрутдинов. Он переводит Коран. Если почитаете, у него к этому совсем другое отношение. Я читала многие его книги. Здесь больше важна духовность.
Расскажу притчу. Жил как-то очень религиозный человек. У него был маленький сын. В доме у них жила кошка. Когда этот человек молился, кошка бегала по дому туда-сюда, мешала. Поэтому человек во время поклонения всегда привязывал кошку. Человек со временем умер, и кошка в доме была уже другая. Теперь уже сын совершает поклонение. Этот тоже привязывает кошку. Люди приходят к нему и спрашивают: почему ты ни с того ни с сего привязываешь кошку? Тот говорит: мой папа так делал, это – традиция. Теперь и остальные стали привязывать кошек, думая, что так надо.
И стали обсуждать – как привязывать? В какую сторону делать бантик – справа или слева? Человек уже и о причине не задумывается. Надо? Надо!
Вообще сердце у человека должно быть чистым. Каждый сам проходит свой путь. Что-то вроде духовных поисков. Это ни с какой одеждой не связано. Ни с чем не связано, потому что без Бога ничего не происходит. Если люди пошли по ошибочному пути, то они проходят свой путь. Значит, для них так должно быть.
Когда доходят до каких-то маленьких деталей, говорят – надо делать вот так, а так делать нельзя. Я всегда задаю вопрос: а почему нельзя? Я вот читала много книг и по психологии, и по разным религиям. Я считаю, что у каждого человека свой путь. Чем обсуждать других, людям больше надо думать о себе.
– Думать об одежде человека, привычках – это черта российская или уже татарстанская?
– Знаете, закрепившаяся консервативная мысль, наверное, у более старшего поколения. В Америке она так сильно не чувствуется. Там 80-летняя бабушка и потанцует с тобой, с удовольствием посидит-поговорит, а у нас ведь немного по-другому. И культура другая.
– Те, с кем ты там общаешься, тоже творческие люди? Артисты? Писатели? С каким слоем ты общаешься?
– С разными слоями. Но очень хорошо я себя чувствую среди творческих людей. Допустим, мой друг снимает голливудские фильмы. Была на съемках «Железного человека». Видела Еву Лангорию, других звезд. Когда попадаешь к таким людям, они как-то на другом уровне. От них идет какой-то свет, что ли… Они очень открытые. У всех чувство юмора. Я себя хорошо чувствую среди творческих людей. Потому что есть общие темы, взгляды совпадают… Общаться с ними мне проще.
Мне вообще интересна жизнь любого человека, жизнь каждого очень индивидуальна. Нет похожих людей. Поэтому я нахожу для себя что-то от общения с каждым.
– Где ты видишь свое будущее?
– Свое будущее не вижу. Его видит лишь Всевышний. Знаете, в последнее время я не стараюсь думать о будущем. Может быть, это связано с книгами, которые я читала. Очень много книг я читала. Вообще, если подумать, у нас ведь нет ни будущего, ни прошлого. У нас есть наше настоящее. Тебе никто не дает гарантии, что завтрашний день будет. А когда думаешь о прошлом, ты свою энергию направляешь в прошлое. Ты должен вот сейчас всю свою мысль, сознание держать вот здесь. Вот я сейчас с вами вот здесь. Я общаюсь с вами. Как я сейчас веду с вами себя, как я проживаю этот момент, мое будущее ведь из этого и строится. Есть приблизительные планы, я знаю, что мне надо делать сегодня, где во сколько быть. Но я не отдаю себя много будущему, приучаю себя больше жить в настоящем моменте.
Знаете, как работает наш мозг? Он всегда тянет к мысли. Мы все время живем во внутреннем диалоге. Даже когда встречаемся с кем-то, думаем: «Что мне надо делать дальше?» В это время мы можем упустить самые нужные моменты. Хочу сказать – не надо упускать то важное, что происходит в данный момент. Важное не там и не там, а здесь. Потом мы будем загадывать вперед, но это все равно не получится так, как мы задумали. Я сейчас скажу – вот так и так представляю будущее, а может, я через месяц в Казань перееду. А если скажу, что всю жизнь хочу прожить в Майами, – как получится, тоже никто не знает.
– Ты же сказала, что летом приедешь в Казань, значит, какие-то планы все равно есть. Если не строишь долгосрочных планов, то до какого периода?
– Пока у меня куплен лишь билет до Майами. На лето еще билеты не куплены. А почему так уверенно сказала – это связано с моей традицией: каждое лето я на месяц-полтора месяца приезжаю в Казань. В Казань ехать планы всегда есть. Все не предугадаешь. Хотя мы сами не чувствуем, каждый день что-то меняется. Например, какой я была пять лет назад – сейчас я уже не тот человек. Через два года я буду другим человеком. И какие решения этот человек будет принимать, я сейчас этого не могу сказать. А ближайшие планы – да, летом собираюсь приехать в Казань.
– С кем в Казани общаешься?
– Здесь у меня очень, очень много друзей. Мои любимые родные здесь. Каждый раз в первое время в Казани я хожу в гости. У меня очень много двоюродных. Со стороны матери нас больше двадцати человек, и всем хочется увидеться. Даже сами родственники, хоть и в одном городе живут, встречаются только когда я приезжаю. Это получается как праздник. Поэтому я в первую очередь звоню родным, хожу в гости. В гостях здесь много и вкусно кушаешь. Здесь у меня живет очень близкая подруга. Ее зовут Алла. Она работала гримером-визажистом в моем фильме. Мы уже двадцать лет друзья. Она, наверное, единственный мой близкий друг. Хотя расстояния большие, мы на связи.
– Не хочется тебе заново спеть какие-то песни своего отца? По-новому…
– Знаете, мне хочется сделать какой-то новый проект. Пока конкретных планов нет. Хочу спеть песню на татарском языке. Думаю, вот как ее сейчас – приняли бы? Потому что меня многие уже и забыли, наверное. Вот мне говорят: «Ну говори в Инстаграме по-татарски», «Когда уже приедешь?» Но так как у меня в Инстаграме сейчас люди разных национальностей, иногда приходится говорить на трех языках. В будущем что-то хочется сделать, даст бог, летом приедем, какой-то проект сделаем.
– Татарские песни – имеются в виду папины песни?
– И папины, и самой хочется писать по-татарски. Я ведь и так татарские песни больше сама писала.
– У нас в Казани есть фестиваль эстрады «Узгэреш жиле». Там исполняют татарскую классику в новой обработке. Знаешь о таком фестивале? Хотела бы участвовать?
– Я слышала об этом фестивале. Я за любой «кипеш». Я бы везде поучаствовала. А насчет репертуара – вот люди поют песни других авторов, делают каверы. Для меня мои песни – моя история. Я люблю исполнять песни, которые сама создала, потому что, когда пишешь ее, она описывает меня, описывает мои ощущения, можно сказать.
А каверы –это другое. Для меня главное – исполнить свою песню, рассказать свою историю. Кем бы человек ни был – режиссер он, или певец, он представляет людям свои чувства, переживания. Слушая песню, стихи, через его творения люди знакомятся с этим автором. Вот и для меня это очень важно.
– В Америке приходилось петь по-татарски?
– На Сабантуе попросили спеть, это было один раз. И всё.
Нет комментариев-