Главный редактор
Минвалеев Руслан Мансурович
8 (953) 999-96-04
sneg_kzn@mail.ru
Сетевое издание «Снег» зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 02 июня 2021г.
Свидетельство о регистрации: ЭЛ № ФС 77 - 81207
Территория распространения - Российская Федерация, зарубежные страны
Учредитель акционерное общество "ТАТМЕДИА"
Адрес редакции 420066, Татарстан Респ., г. Казань, ул. Декабристов, д. 2
Языки: русский, татарский, английский
Настоящий ресурс может содержать материалы 16+
Для сообщений о фактах коррупции: shamil@tatar-inform.ru

Альберт Белоглазов: «Татарстан станет испытательным полигоном для китайских инвестиций»

Альберт Белоглазов: «Татарстан станет испытательным полигоном для китайских инвестиций»
Эксперт рассказал ИА «Татар-информ» о перспективах развития татарстано-китайских отношений.

Так исторически сложилось, что Татарстан находится на пересечении торговых путей между Востоком и Западом, между Азией и Европой. Удобное географическое положение и комфортные условия для иностранного бизнеса должны стать драйвером роста для региона и всей страны, считает доцент кафедры международных отношений, мировой политики и зарубежного регионоведения ИМОиВ КФУ, кандидат исторических наук Альберт Белоглазов. Актуальность вопроса возрастает с развитием Евроазиатской интеграции и усилением связей России с Китаем. На этой неделе в Татарстане состоится ряд мероприятий, посвящённых этим вопросам с участием министра промышленности и торговли РФ Дениса Мантурова и министра промышленности и информатизации КНР Мяо Вэя. Специалист в области международных международных отношений Альберт Белоглазов рассказал ИА «Татар-информ» об особенностях развития отношений между двумя странами.

На этой неделе в Татарстан прибывает министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров и министр промышленности и информатизации КНР Мяо Вэй. В Казани в состоится II заседание Подкомиссии по промышленности и III российский конгресс молодых предпринимателей. Какие сейчас есть перспективы сотрудничества между Россией и Китаем, и какое место в этом взаимодействии может занять Татарстан?

— Начнем с разговора о состоянии российско-китайских отношений. В.В. Путин буквально недавно, на прошлой неделе побывал в Китае, на саммите БРИКС. Там он встречался с Си Цзиньпином, они обсуждали экономические проекты и политическое сотрудничество. Такие встречи стали уже доброй традицией. Здесь надо сказать, что минимум четыре раза в год встречаются лидеры на полях крупных саммитов — это БРИКС, Большая двадцатка, АТЭС, ШОС — четыре международные структуры,, где мы состоим совместно. Как только они проходят, то обязательно оба лидера находят время, чтобы «сверить часы», как они говорят, наметить новые проекты. Бывает ежегодно, как минимум, по одному взаимному визиту, рабочему или государственному. 

Политические контакты, участие во многих организациях позволяют нам и экономику координировать. Хочу оттолкнуться от БРИКС, того мероприятия, которое посетил В.В. Путин. Там фактически констатировали запуск Нового банка развития БРИКС, в основном усилиями России, Китая и Индии. Что интересно, Россия уже получила несколько траншей на свои проекты, например, на очистку Волги, переоснащение российских судов и т.д. Это проект международный, не только российско-китайский. 

Теперь ближе к российско-китайским мегапроектам последних лет, которые являются драйверами наших отношений. В частности, это, конечно, газопроводы. Два газопровода, которые мы наметили — «Сила Сибири», которую всюду рекламируют, и второй, условно называемый «Алтай», или их еще называют восточный и западный газопроводы. Они будут выходить в разных местах российско-китайских границ, первый — на Дальнем Востоке, второй — на стыке казахстанской и монгольской границ. Это действительно колоссальные проекты, они тянут за собой сотрудничество многих компаний, потому что Китай инвестирует и оказывает инженерную поддержку. 

Второй момент тоже касается энергетики — это наши атомные или ядерные связи. Россия построила атомную станцию Тяньвань в Китае. Когда Фукусима в Японии взорвалась, китайцы её попросили остановить на предмет проверки, потому что на Западе были запущены такие идеи, что российские станции не надежны. Остановили эту станцию, китайцы её тщательно перепроверили, все фукусимские сценарии попытались смоделировать и признали, что она идеальна с точки зрения безопасности. Затем они заключили несколько договоров на строительство следующих очередей. То есть, станция работает, и строительство продолжается. Как мы видим, энергетика здесь занимает центральное звено. Понятно, что кроме газа есть еще нефть, это нефтепровод «Сковородино-Дацин». Он начал работать в 2011 году, когда Д.А. Медведев был президентом, а В.В. Путин — премьер-министром..

Если брать переход от России к Татарстану, здесь важно посмотреть инфраструктурные проекты — это второй важный блок после энергетики. Мы знаем, что в позапрошлом году В.В. Путин и Си Цзиньпинь заключили договор о сопряжении Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути», когда Си Цзиньпинь приезжал на празднование 70-летия Победы. Прошло чуть больше двух лет, и это сопряжение дает свой результат, который затрагивает напрямую Татарстан. Есть инфраструктурные проекты, которые Китай выстраивает из Восточной Азии в Европу, там пять маршрутов. Как Китай выяснил за эти годы, с тех пор, как он анонсировал этот проект, более реальным является первый маршрут, который проходит через Россию, потому что второй маршрут проходит через Западную Азию, через воюющие регионы, где еще не победили Исламское государство, в Ираке, Сирии. Третий маршрут у них должен был идти на юг через Пакистан, Индию к Шри-Ланке. Но с Индией начались конфликты, во-первых, у них спорные территории снова обозначались в Гималаях, во-вторых, Индия ревностно относилась к тому, что там Пакистан усилился, и в нём строили порты, в частности порт Гвадар. В-третьих, на Шри-Ланке Китай взял в аренду и начал строить огромный комплекс «Порт-сити». Индия применила всё своё влияние, чтобы его заблокировать, боясь, что в традиционной сфере её влияния Китай будет играть бо́льшую роль. Дело дошло до того, что Индия не приехала на саммит «Один пояс — один путь», который Китай организовал в мае этого года. В.В. Путин там был, и он в очередной раз подтвердил, что наше участие неоспоримо. Нарендра Моди тогда не приехал, потому что всё это накопилось.

Я веду к тому, что в этом проекте «Один пояс — один путь» три сухопутных пути и два морских. Из трех сухопутных только российский сейчас реально можно построить. Кстати, морские тоже не очень легки. Например, пятый маршрут, который должен был идти через Юго-Восточную Азию, Океанию, Австралию, там Австралия делает всё возможное, чтобы он не состоялся под влиянием штатов. Получается, что Россия — единственная страна, которая все возможные преференции Китаю готова предоставить. В.В. Путин об этом говорил, кстати, в Пекине на саммите «Один пояс — один путь», что мы не просто вписываемся в китайский проект, а именно предлагаем более крупные форматы — это интеграция интеграций. То есть, китайские проекты мы объединяем с нашими интеграционными проектами и предлагаем присоединиться другим, например, ШОС и АСЕАН можно к этому подвязать. Россия здесь выступает, как ядро объединения крупных мегапроектов, среди которых китайский проект «Экономический пояс Шелкового пути» — один из нескольких проектов, который Россия вокруг себя увязывает. Для Китая Россия — не просто одна из стран. На саммите, например, было 28 лидеров государств, которые были согласны участвовать в проекте, и было много государств, которые не прислали лидеров. У неё (России) эксклюзивное положение.

Сегодня Китай активно участвует в международных инфраструктурно-логистических проектах в рамках того самого Шёлкового пути.

— Да, мы знаем, что высокоскоростная магистраль Москва — Пекин — это хребет первого маршрута Экономического пояса Шёлкового пути. Китайцы решили начать строить участок Москва — Казань, как самый быстроокупаемый и инфраструктурно насыщенный. В связи с этим было принято решение об открытии в Казани консульства. Оно было открыто год назад, в сентябре. Правда, оно не приступило к полноценной работе до марта, потому, что Генеральный консул приехал чуть позже. Но, по крайне мере, с весны работа развернута. Предполагается, что будет задействован достаточно большой контингент китайцев для строительства. 

Что касается автомобильной трассы, она также входит в проекты экономического пояса Шёлкового пути. Есть железнодорожный путь, есть автомобильный. Китайский пояс потому и называется поясом, что это целый маршрут. Там складские помещения, хабы, электростанции, развязки, подъездные пути. Это все двигает экономику стран, по которым проходит маршрут. И здесь Татарстану, наверное, повезло. Но я думаю, что он это заработал честно. Нам повезло стать пилотным проектом и самим продвинуть свою экономику, повысить инвестиционную привлекательность. Там огромные деньги, есть уже три экономических института, которые финансируют проекты: Фонд шелкового пути, который был создан в самом начале 2014 года, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Банк БРИКС.

Фонд шелкового пути — чисто китайский фонд. В Азиатском банке инфраструктурных инвестиций несколько партнеров, даже Англия просила принять ее поучаствовать. В банке БРИКС — 5 стран, которые входят в БРИКС. Из разных источников Китай может комбинировано финансировать свои проекты. И в Татарстан придут как китайские, так и международные инвестиции, привлекательность для других стран повысится

Многие говорят, что с китайцами работать интересно, но непросто. Потому, что надо работать долго, присматриваются ко всему. Получается, факт из прихода сюда — это показатель того, что присмотрелись?

— Да, действительно, китайцы долго изучали. Си Цзиньпин сказал об этом проекте в 2013 году. В 2014 были намечены первые планы. В 2015 подписали с В.В. Путиным договор. С этого времени они присматривались. И даже раньше, до подписания договора с Президентом России был сигнал, что Татарстан попал в сферу их внимания. Потому что с 2014 года была создана группа Волга-Янцзы. Татарстан в рамках этого проекта завязал контакты с Шандунем, Хунанем, Шеньчженем. В общем, такие динамичные китайские провинции стали заключать какие-то отношения напрямую с регионами России, в том числе с Татарстаном. 

С 8 по 12 октября в Гуанчжоу будет проходить российско-китайский деловой форум малого и среднего бизнеса. Второй пункт в повестке дня — это проект Волга- Янцзы. Это все показывает, что Татарстан был интересен до того, как В.В. Путин заключил договор о сопряжении проектов. Так что Татарстан станет в первую очередь испытательным полигоном.

К тому же географически регион очень удачно расположен.

— Да. Здесь не только стык Европы и Азии, как любят у нас говорить. Это больше культурный момент, а ещё стык сухопутных и речных путей. Через Казань проходит крупный транспортный маршрут - это Север-Юг, который Россия в свое время подписала с Ираном и Индией, из Европы через Балтийское море по речной системе, через Каспий. Там паромной переправой и дальше через Иран и по морю в Индию. И можно в Казани устроить состыковку этих путей. Волжские корабли идут в обе стороны. Волга у нас среди российско-китайских проектов два раза упоминалась: проект Волга-Янцзы и до этого очистка русла Волги, которую финансирует банк БРИКС.

Как мы уже говорили, китайцы очень осмотрительно подходят к вопросу вложения инвестиций.

— Да, конечно. Важно, чтобы водный путь дополнял железнодорожный и автомобильные пути для более удобной логистики. Поэтому Казань — транспортный узел. В советские годы в Казани висели плакаты — «Казань — порт пяти морей». Некоторые усмехались, но это действительно крупная транспортная артерия, которая позволяет добраться в пять морей: Каспийское, Азовское, Черное, Балтийское и Белое море, куда проложены прямые водные пути, включая реки и каналы их соединяющие. Но конечно часть инфраструктуры износилась, часть рек позволяющих, спокойно доходить, обмелела. Надо заново восстанавливать, углублять, чистить. Думаю, что совместными силами это будет сделано. Китай тоже в этом заинтересован.

В рамках открытия Болгарской исламской академии проходила конференция «Духовный Шелковый путь: Созидание. Интеграция». Первый раз она проводилась в Китае. Второй раз здесь. С мусульманами в Китае какой-то контакт налаживается?

— В Китае среди мусульман, в основном, конечно, в Синцзянь-Уйгурском районе, есть и татары, причем татары чистые и древние. У меня был собственный опыт, когда я в процессе преподавания обучал и принимал экзамен у одной девочки-татарки из СУАР, которая приехала к нам учиться. У нее рабочими языками были только татарский и китайский. Она спросила, можно ли ответить на татарском. Я сказал, что с радостью послушаю ответ на татарском. И это было так не похоже на наш татарский язык, то есть он похож, но он сохранил чистоту древнюю, он вообще без всяких заимствований. Это был старый язык татар двухвековой давности. Прямо заслушаешься, это как песня. И, конечно, наше правительство, я имею в виду татарстанское, об этих татарах знает и помнит, даже наш Президент Рустам Минниханов о них говорил на встречах с китайскими товарищами. Он же неоднократно бывал в Китае. То есть, Татарстан их поддерживает, и, насколько я знаю, ВКТ их учитывает, очевидно, снабжает литературой. То, что они приезжают в наш университет учиться, эти китайские татары из СУАР, — это говорит о многом. По словам моей студентки, там их порядка пяти тысяч человек, хоть это и немного для китайских масштабов.

Для нас — много.

— Да. Там сохранилась именно группа с «чистым» языком, традиционной культурой. Раз она говорит совершенно спокойно, что для нее китайский и татарский — два родных языка, как для жительницы Китая, это уже интересно. 

Это, на самом деле, отличный способ налаживания контактов через своих соотечественников-татар, находящихся там.

— Да, все так. У Татарстана есть связи со всеми крупными диаспорами: финскими, австралийскими, американскими татарами. Но вот и китайские татары не остались без внимания. Это момент важный. А в целом, если брать мусульман, Татарстан, ведь известный центр именно сотрудничества России и мусульман. Мы об этом уже говорили в прошлых интервью.

У нас только что прошел «Золотой Минбар» (Международный фестиваль мусульманского кино). Все мусульмане именно у нас показывают свое творчество. Потом — KazanSummit, когда мы организуем площадку встреч для стран Организации исламского сотрудничества с российскими коллегами. То, что в Казани регулярно проходит подобное мероприятие, тоже о многом говорит. Поэтому для китайских мусульман Казань — это не только центр для татар, но и такая площадка, где светский ислам вполне корректный, толерантный, без ваххабизма, фанатизма, который привлекателен и который для правительства Китая и других стран не страшен. Например, уйгуров направлять в Саудовскую Аравию на конференцию было бы немножечко проблемно. Неизвестно, какое воздействие может быть оказано. А у нас все эти площадки работают на сотрудничество (без всякого экстремизма). 

Опять-таки, это опыт сосуществования ислама с другими религиями. Все же во многих арабских странах такого нет. У нас же есть опыт сосуществования. 

— Именно так. То есть, именно в этом плане Татарстан — перекресток и физических, транспортных путей и духовных, религиозных, культурных путей, что делает его еще более привлекательным.

Если говорить об инвестиционной привлекательности Татарстана для китайского бизнеса, в каких сферах возможен рост сотрудничества?

— Татарстан начал привлекать китайских инвесторов, и совместные проекты уже у нас реализуются. Например, есть такой проект Haier. Это — китайская компания, которая производит холодильники. Она открыла в Камском индустриальном парке «Мастер» свое производство. Выпускает высокотехнологичную, инновационную продукцию. Я хочу сказать, что это не просто китайцы вкладывают деньги и получают дивиденды от того, что у нас здесь производится, а уже начали открывать собственные производства. Они регулярно посещают «Алабугу», и там уже несколько проектов реализуется. Также их интересуют продовольственные линейки, ибо Китай, как мы знаем, — самая населенная страна, и не может полностью обеспечить себя продовольствием. Все-таки он и закупает, и ему интересно производство сельхоз продукции. Потому что это у нас сейчас, после контр-санкций, развивается очень быстрыми темпами. То есть, у нас есть проект, насколько я знаю, о создании сельскохозяйственного парка Сяосян-Волга, интересный проект. Что там будет? В основном, это глубокая переработка зерна, с одной стороны — это насыщение внутреннего рынка России конкурентоспособной продукцией, с другой стороны — часть будет идти на экспорт. Проект только начал реализовываться, зимой где-то, в феврале.

Так что мы видим: энергетика, инфраструктура, продовольствие, а также машиностроение, раз уж мы заговорили о холодильниках. С другой стороны, их интересуют наши машины. КАМАЗы уже традиционно интересуют китайцев, они себя показывают на международных ралли. Неслучайно сейчас стало популярным ралли «Шелковый путь» — отчасти чтобы заинтересовать восточных инвесторов и покупателей, ведь ралли традиционно проходит через Россию, и Татарстан в частности

Кстати, китайцев на этом ралли очень много. Если судить по прошлогоднему заезду, то там, наверное, до трети экипажей были китайскими; их было очень много. И как раз наши КАМАЗы хорошо себя здесь показывали, и китайцы проявляли интерес. Насколько я знаю, шел разговор о сборочном производстве в Китае КАМАЗов, но вот до чего дошли, не знаю. Я не встречал победных реляций о том, что КАМАЗЫ сходят с китайских заводов. Возможно, это все прорабатывается. Здесь, к сожалению, нет такого яркого примера, как с ВСМ, зернопереработкой или производством холодильников. 

Какие перспективы сейчас есть у республики в развитии плодотворного сотрудничества с китайскими партнерами?

— Что для Китая я считаю перспективным в Татарстане. Вот кроме того что я назвал: машиностроение, энергетику, инфраструктуру, еще стоит отметить нефтехимию, которой славится Татарстан. Еще в последнее время они стали интересоваться секторами обслуживания и социальной сферой (здравоохранение, туризм, сотрудничеством в науке и культуре, в том числе и коммерческим). Хочу завершить культурным моментом, который давно хорошо работает, его нельзя никак забывать — это отделение Института Конфуция. В КФУ он работает уже больше десяти лет. Институт не только обучает китайскому языку наших студентов, но и обеспечивает культурные связи с вузами и регионами КНР. Благодаря этим контактам наши студенты ездят в Китай на различные стажировки, знакомятся со страной. Неслучайно в Татарстане Институт Конфуция является одним из самых успешных и в него вкладываются китайской стороной большие силы и средства. Наше сотрудничество, видимо, будет укрепляться и дальше, судя по всем факторам и деталям, которые мы сегодня вспомнили.


Оставляйте реакции
Почему это важно?
Расскажите друзьям
Комментарии 0
    Нет комментариев