— Ильсур Гараевич, что вы считаете делом первой важности в должности министра?
— Самое важное в жизни каждого человека — это здоровье. Хочу, чтобы система образования была здоровой. Если пандемия проникнет внутрь образовательной системы, ее будущее пострадает. Поэтому система должна быть крепкой. Считаю, что только в крепкой образовательной системе можно создать условия для воспитания молодежи, открыть потенциал и профессиональное мастерство педагогов, показать себя и в целом развиваться дальше.
Проблем хватает. Если бы мы говорили, что у нас нет проблем и все хорошо, это был бы самый бессмысленный ответ.
Один из главных вопросов — повышение качества образования. Каждый ребенок, получивший образование в нашей системе, должен найти свое место в жизни. Это наша главная цель. И для ее достижения мы должны действовать как минимум в трех направлениях.
Первое — это содержание. Для этого мы должны создать инфраструктуру, а значит, требуется создание качественных условий. Есть еще и кадровый вопрос. Нужны кадры, которые обладают профессиональным мастерством, любят свою работу и буквально в своих объятиях ведут детей с 1 по 11 класс, давая воспитание и знания; нужны кадры образованные, благовоспитанные, живущие в наших условиях, то есть такие, что родились и выросли у нас и носят в себе наше национальное самосознание. Должны работать люди, знающие ценности нашего родного Татарстана, регионов России.
Три направления — содержание, инфраструктура и кадры. Все они касаются системы образования на всех его уровнях. Касается и школы, и детского сада, и учреждений среднего профессионального образования, и высших учебных заведений…
— Я как человек, работающий в татарской редакции, не могу не затронуть тему обучения татарскому языку. Вопрос животрепещущий, часто слышим из уст представителей татарской общественности, что «мы сдаем назад, мы теряем национальное образование». Что же в реальности? Сколько детей учат татарский язык, уместно ли здесь говорить о потерях?
— Повторюсь, главное — быть здоровым. Иногда, чтобы сделать два шага вперед, приходится шагнуть назад, а порой, чтобы сделать даже шаг вперед, мы вынуждены делать два шага назад. Таков мир! Кто бы мог подумать, что мы будем лишены возможности встречаться друг с другом, общаться онлайн и даже проводить совещания через Zoom? Никто и представить не мог, что мир захватит вирус, что он окружит весь земной шар и доведет народы до такого состояния.
По сравнению с 90-ми годами, эпохой подъема, может быть, в татарском мире, в преподавании татарского языка и литературы и чувствуется некая вялость. Это зависит не только от нас. Причиной является, во-первых, и политика мировая, отношение к языкам в целом, политика внутри нашей страны. Процесс зависит также от отношения нашего народа к татарскому языку, к обучению на татарском языке. Конечно, сейчас мы не можем сказать, что мы идем вперед с флагом в руке. Проблем предостаточно, но, несмотря на это, самый главный вопрос — это знание нашего языка и обучение татарскому языку.
За последние три года, после изменений в 2017 году, количество выбравших татарский язык снизилось на 65,5 процента. В 2017-х годах показатель был равен 70 процентам. Процент выбирающих русский язык чуть увеличился.
Проблемы языка очень сложны, и для их решения мы должны работать вместе, сообща.
Какие условия для этого требуются? Первое — выбор татарского языка и литературы. Это должна быть инициатива родителей. В 2018 году были внесены изменения в статьи 11 и 14 Закона «Об образовании в Российской Федерации». Согласно этим изменениям, родители выбирают для своих несовершеннолетних детей родной язык и пишут заявление в образовательное учреждение. Когда ребенок идет в первый класс, затем переходит в пятый класс и после окончания девятого класса. Поэтому, безусловно, у родителей должно быть самосознание, а у ребенка — желание.
Раньше мы преподавали татарский язык по шесть часов в неделю. Начиная с 90-х годов и вплоть до 2017 года — 5-6 часов и в старших классах 4 часа. Это не повлияло на отношение к языку, людей, владеющих татарским языком, больше не стало, мы не добились каких-то результатов. И мы не можем утверждать, что все татары хорошо знают татарский язык и что многие русские выучили татарский. Нужно открыто об этом говорить. Мы не смогли сделать татарский язык таким, чтобы его хорошо знали и другие народы, не смогли улучшить, взрастить и поменять отношение своего народа к родному языку, не смогли довести его в прямом смысле до высокого уровня.
Мы — люди, работающие в государственной структуре, мы должны работать, учитывая интересы других национальностей, интересы всего народа.
На нынешнем этапе нужно, чтобы при возможности выбора татары, татарские дети из смешанных семей в городах и селах выбирали татарский язык. А для этого требуется большой труд родителей и учителей. Нужно, чтобы отношение учителя и родителей к языку изменилось. В этом направлении еще многое предстоит делать.
Что касается содержания, то тут нужны учебники. У нас сейчас учебников так много. По татарскому языку и литературе в федеральный реестр занесено 89 учебников. 79 учебников переведены на татарский язык. Это учебники, которые переведены для детей, изучающих другие предметы на татарском языке. Хочу сказать, что неправильно жаловаться на трудные учебники, плохую методику, тяжелые технологии и сваливать на них всю вину за то, что мы сами не доделали. Это неправильно. Если учитель будет работать с желанием и усердием, то для него учебник — это лишь дополнительная помощь. В этом направлении нам есть над чем работать.
— Раз уж вы затронули тему учебников, вышел новый учебник «Родной язык» на русском языке. Такой красочный, что дети сами захотят по нему учиться. А есть такие же красивые учебники, чтобы ученик выбрал татарский язык?
— У нас есть и такие учебники. «Сәлам» — это учебник, разработанный на основе коммуникативных технологий. Мы работаем по нему, он составлен в основном для детей, знающих татарский язык не очень хорошо.
Есть учебники Хайдаровой, Нигматуллиной. Их много. Академия наук РТ совместно с учеными ИЯЛИ разработали современные учебники для детей 1-4 классов, они уже вышли в свет. Сейчас ведется работа над учебниками для 5-9 классов, также работаем над подготовкой «Сәлам».
— У нас есть учебные заведения, где точные науки преподают на татарском языке, — например, Казанская гимназия № 2, Актанышская гимназия. В то же время в так называемых татарских школах только татарский язык, литература и внеклассные мероприятия проводятся на татарском языке. По вашему мнению, какой должна быть настоящая татарская школа, гимназия? Точные науки должны преподаваться на татарском языке? Каковы критерии татарских школ?
— Татарская школа, татарская гимназия — это учебное заведение, где всем предметам обучают на татарском языке. К сожалению, на деле не везде так. В Актанышской гуманитарной гимназии сейчас точные науки преподаются на русском языке. В школах, которые считаются татарскими, точные науки преподаются на русском. Или же на татарском языке уроки ведутся с 1 по 5 класс, а после переходят на русский язык, потому что всем предстоит сдавать ЕГЭ, ОГЭ. Это, безусловно, желание родителей, мы не можем запретить. В то же время мы не вправе всю вину сваливать только на родителей. Наша цель — преподавать предметы на татарском языке в тех школах, которые имеют статус школ, дающих образование на татарском языке. Главные критерии таковы.
Вы сказали, что только воспитательная работа ведется на татарском языке. С одной стороны, очень хорошо, что внеклассные мероприятия и воспитательные меры ведутся на татарском языке. По желанию родителей некоторые предметы ведутся на двух языках, мы не говорим, что это плохо, здесь учитывается подготовка к экзаменам, желание детей.
Но у некоторых есть вопросы и сомнения по поводу того, нужно ли обучать физике, химии и математике на татарском языке.
Мы должны предоставлять свободу: те, кто хочет обучать на татарском языке, делают это на татарском, те, кто выбирает русский язык обучения, учатся на русском. Поэтому у нас должны быть учебники. Назовем это контентом — цифровые платформы также должны быть на татарском языке. Вот наши критерии.
— Как стоит вопрос с кадрами в полилингвальных школах, есть ли кадры, знающие все три языка в совершенстве?
— Полилингвальные школы открылись в Казани и Елабуге. Там такие хорошие условия. В Казани полилингвальная школа работает на базе школы № 165. База этой школы и так была на уровне, директор сам хорошо владеет языками. Работают кадры, у которых есть мотивация. Открывая новое здание на улице Бондаренко, знание языков являлось чуть ли не главным условием при приеме кадров. Открытие школы такого уровня в нашей столице и укомплектованность кадрами нас очень радует.
В других местах еще не все проблемы решены. Во-первых, это новый проект, новое явление.
Все началось по инициативе Минтимера Шариповича Шаймиева. Вы знаете, какое у него отношение ко всем программам, если он берется за дело, то мы все уверены — результат будет. Наш Президент Рустам Нургалиевич Минниханов подхватил новые идеи, новый проект, одобрил и дал зеленый свет. В таком тандеме проект дает результаты, и, конечно, содержание тоже будет хорошим.
В Елабуге еще есть проблемы и с кадрами, и в вопросе языка. Мы их активно решаем. 5 ноября в Полилингвальном комплексе в Елабуге прошел семинар с участием представителей Министерства образования, учителей, преподавателей той самой школы № 165. Ведется совместная работа по подготовке учителей, оказанию им помощи, повышению профессионального мастерства, изменению отношения к языку, использованию терминологии, изучению татарского, русского и английского языков.
В данном направлении в Казанском федеральном университете получают образование 365 студентов, по результатам сессии отличники учебы получают стипендии размером 15 тысяч рублей. Это большая поддержка — как материальная, так и духовная. Мы ждем этих студентов в школах. Не только в полилингвальных, но и в любых других. КФУ совместно с нами ведет большую работу по подготовке кадров.
Меняется и количество специализаций. Например, если учитель начальных классов ведет уроки на татарском и русском языках, значит, ему можно давать дополнительно иностранные языки. Учитель начальных классов — учитель технологии, физика — учитель технологии, физика — учитель английского, химия — учитель английского и так далее. Этот специалист сможет вести и уроки химии, и уроки английского. КФУ, его филиалы, а также Челнинский институт активно готовят такие кадры.
«Могу сказать, что я многое потерял тем, что не учился в педколледже»
— Некоторые родители выразили недовольство тем, что в полилингвальных школах проводились тесты для выявления уровня знания языков у детей. Как вы к этому относитесь?
— Я не могу одобрять проведение тестов при приеме детей в школу. Тесты могут проводиться только после того, как ребенок поступил учиться в данное учебное заведение. На основании законодательства строго запрещается принимать экзамены, проводить собеседования или тестирование при приеме детей в 1 класс. Мы это контролируем, у нас есть проверяющие органы, прокуратура за этим строго следит. Никто не имеет права нарушать закон. Школа — это очаг воспитания, обычная это школа, или полилингвальная, или билингвальная, русская, татарская, чувашская, мордвинская, марийская… Закон един для всех школ!
А уже после поступления в школу классов может быть много. Например, десять первых классов. Уже в учебном процессе можно провести среди них тестирование. Кто-то из детей имеет талант художника, кто-то силен в физкультуре, математике, кто-то хотел бы быть артистом. Учитывая эти моменты, в полилингвальных школах не запрещается проводить тесты, собеседования вместе с родителями и по их результатам разделять детей на группы, классы, потому что в конечном счете это идет на пользу ученику. Если я люблю петь, но сижу с детьми, сильными в математике, то мне этот предмет будет даваться тяжелее. Я считаю, что в школе не запрещено разделять на группы, чтобы не оказаться в похожей ситуации.
— В полилингвальной школе дети проходили тестирование при поступлении во второй, третий классы. Претензия была высказана на этот счет.
— При приеме детей во второй и третий классы тестирование проводилось, чтобы выявить уровень знания татарского языка. Неправильно сажать за одну парту ребенка, который хорошо говорит на татарском языке, и ребенка, который татарский не понимает, но хотел бы изучать. Тот, который знает язык, быстро осваивает учебный материал, активно работает на уроках, много отвечает, а учитель выбирает середину, и этому ученику уже не интересно сидеть на уроке, он будет думать, что уже все знает. А тому ученику, который знает язык плохо, еще нужно все это узнать и освоить. Вот для чего проводилось тестирование.
— Детям, которые перешли из других школ, тоже нужно сдавать тест, правильно?
— Детей из других школ так же нужно посмотреть, оценить уровень знаний, это не нарушает закон.
Если ученик пришел из другой школы и не знает татарский язык, то и слова о том, что он не должен здесь учиться, быть не может. У нас такого нет. Если ребенок желает учиться в данной школе, мы обязаны его принять. Ведь он стремится изучать язык, ему это интересно. Мы не вправе отвергать его. В таком случае мы теряем и свою миссию, и задачи, и качества настоящего педагога, и останемся черным пятном в жизни ребенка. Это неправильно.
— Высшее образование на татарском языке — это давняя мечта, был даже разработан проект Национального университета. Депутат Государственной Думы Фатих Сибагатуллин предложил переквалифицировать Арское педучилище в Национальный университет. Высшее образование на татарском языке и проект Национального университета — реальны?
— В 2018 году по поручению Президента при Казанском федеральном университете открылся Институт имени Габдуллы Тукая, и там началась подготовка кадров, способных преподавать предметы на татарском языке. Были сформированы отдельные группы, и там готовят учителей, которые могут преподавать школьные предметы на татарском языке. Безусловно, было бы просто замечательно готовить кадры не только в федеральном университете, но и расширить Арский педагогический колледж, готовить национальные кадры сугубо в национальных условиях. Но в нынешних условиях мы не можем утверждать, что это случится не сегодня, так завтра.
Арский педагогический колледж и так готовит национальные кадры, дает крепкие знания, выпускает учителей пения, физкультуры, начальных классов и других предметников для татарских школ. Молодых специалистов — выпускников Арского педколледжа с большим удовольствием принимают на работу не только в школах нашей республики, но и за его пределами. Отрадно, что есть такие национальные кадры.
По профессиональным качествам, владению технологиями, методиками обучения, умениям играть на музыкальных инструментах и вести уроки — все эти показатели у выпускников педагогических училищ выше, чем в других учебных заведениях. Это и понятно, все специалисты многому обучаются в индивидуальном порядке. Не хочу бросать камень ни в чей адрес. Я сам не оканчивал педколледж и могу сказать, что этим я многое потерял.
«Мы все виноваты и все ответственны»
— Вы и сами работали учителем в школе. В последние годы учителя жалуются, что стало больше бумажной волокиты, отчетов, которые нужно сдавать каждую четверть, и вся эта бюрократия лишает возможности работать с учениками. Есть вероятность, что когда-нибудь это систематизируется, и вообще можно ли уменьшить бюрократию?
— Уменьшение бюрократии может быть не только в образовательной системе, но и везде…
Сейчас система образования интересует многих. Во-первых, это радует — с кем бы я ни говорил, в каких бы встречах ни участвовал — у всех на устах система образования. Потому что у всех кто-то в настоящее время учится — дочь, сын, внук. И родители, и бабушки с дедушкой — все знают о школе, все пытаются чему-то учить, дают советы. Мы, конечно, к этому привыкшие, принимаем это, потому что образование — система открытая. Мы — народ, обученный принимать каждый полезный совет и пускать это в дело. Но порой советов чересчур много. Знает он или не знает, компетентен или нет — не важно, лишь бы учить. Иногда это здорово мешает работе. Учителям наносят вред и с одной, и с другой стороны.
Учителю нужно предоставлять свободу. Он должен работать. Нужно платить ему по результатам и требовать показатели. Сегодня мы занимаемся этим. У учителя дел хватает. Он ведь не только дает знания на уроках. И раньше, и сейчас бытует мнение, что учителя отдыхают целое лето. Чтобы отдыхать летом, педагог учится, работает и мыслит и зимой, и весной, и осенью. Школа никогда не выходит из головы учителя. Придя домой из школы, ему нужно подготовиться к урокам, проверить тетради, поддерживать связь с родителями каждого ученика, быть в курсе, понимать атмосферу каждой семьи.
Когда возникает какая-нибудь проблема, первым делом мы начинаем обвинять учителя. Прежде всего, нужно выяснить, кто виноват на самом деле. Как родитель нужно уметь признавать, что, вероятно, я сам виноват в случившемся. Сейчас учителям нельзя даже смеяться. Могут обвинить в том, что педагог посмеялся над учеником, если учитель обращается к ученикам чуть громче — говорят, почему накричал, если подойдет и просто ласково погладит по голове и чуть испортит прическу — то всё, учитель поднял руку на ученика. Так нельзя работать, так невозможно работать, это неправильно.
В наше время всё было по-другому. Конечно, мы не считаем нужным возвращаться в то время, мир меняется, в наше время не было ни телефонов, ни Ватсапа, ничего. Вот я как классный руководитель по вечерам ходил в клуб в соседнюю деревню — проверял, ходят ли туда мои ученики по вечерам или нет… Сейчас, наверное, мало кто так делает, времена уже не те. Сейчас просто фотографируют на телефон и отправляют — вот ваши ученики в клубе, на дискотеке, хотя в это время они должны находиться дома! Нельзя взваливать всё на учителя и забывать о требованиях к себе.
Что касается бюрократии, нам всё известно об отчетности. Чтобы уменьшить бумажную волокиту, учителю нужно давать свободу. Во-вторых, нельзя всё взвалить на школу. Кроме школы есть еще и другие структуры. Главная миссия школы — воспитание и образование. Но школа не может сказать: «Не надо с меня требовать, это не моя забота». У нас есть различные проекты, мероприятия, и необходимо принимать в них участие. Но во всем должна быть мера. Когда нагрузка чрезмерная, то, конечно, у учителя начинается стресс, агрессия.
Агрессия родителей также находит отражение в детях. Агрессия переносится на ребенка. Сегодня мы должны воспитывать в детях стрессоустойчивость. Мир меняется. В вечернее время в прайм-тайм, когда все люди возвращаются домой и включают свои телевизоры, на телевидении начинаются разборки — кто что натворил, у кого на стороне родился ребенок. Прошло 30 лет, человека уже не стало, но его вторые, третьи, четвертые жены, внуки начинают ковырять старое, делать ДНК-анализы. А нужно ли все это показывать вот в такой форме? Для чего это нужно? Что это дает? Вместо того, чтобы после рабочего дня отдыхать перед телевизором, мы слышим и видим ругань, обвинения, оскорбления.
Вот с чего нужно начинать работу. И телевидение, и СМИ должны работать в правильном направлении. Требуется стабильность и общества в том числе — нельзя всё взвалить только на систему образования. Мы все виноваты и мы все ответственны. Вот об этом мы не должны забывать.
— Не могли бы вы пояснить и по поводу начисления заработных плат учителям. Сейчас зарплата рассчитывается по оценочным листам. Есть ли хоть какая-то возможность увеличить выплаты педагогам? Как должен оцениваться их труд?
— На данный момент труд учителей оценивается в Правительстве. Нельзя сказать, что труд педагогов оценивается на высоком уровне и что учителя получают большие зарплаты. После перехода на новую систему выплат по баллам учитывается всё — участие в олимпиадах, количество победителей, результаты ЕГЭ учащихся. Без этого никак. Например, я работаю и сосед работает, тот же класс — у меня 10 «А» класс, у соседа — 10 «Б» класс. Я преподаю, но у моих детей нет возможности ни тут, ни там. А у другого учителя хорошие результаты. И все дети хотят перейти к нему. Тут возникает вопрос — а почему все хотят уйти к нему, почему не остаются учиться у меня.
Данная система очень сложная. Но составлять рейтинг только по результатам ЕГЭ детей тоже неправильно. В одном классе могут быть собраны дети посильнее, в другом — на другом уровне. Кто-то постоянно приходит в такой класс. Они говорят «в прошлом году так же выпустил, и снова мне такой же дали».
Чтобы избежать этого, в школе должна вестись методическая работа. Главный методист, ведущий методическую работу, — это директор, а вот самый большой технолог — это завуч. Заведующий учебной частью. Завуч должен определять возможности каждого учителя и его дефицитные стороны. Может быть, ему не удается наладить отношения с детьми, может быть, он строгий и ему не хватает мягкости, может, ему нужно указать путь, как проникнуть в душу учащихся. Или же ему не хватает компетенции в предмете, который он ведет. Все это должно учитываться.
Для оценки деятельности учителей существует система баллов, но в каждом руководителе должны быть человеческие качества. Если директор школы объективно оценит учителя и скажет: «В твоей работе есть такие-то недостатки, давай мы вместе будем над ним работать», — то ни один учитель не обидится на такие слова и постарается обеспечить свою траекторию развития.
В данном направлении есть национальные проекты — демография, наука, образование. Мы победили в федеральном проекте «Учитель будущего» и открываем два центра. Первый — это Центр непрерывного повышения профессионального мастерства педагогических работников при КФУ. Второй — это Центр определения компетентности педагогических работников. Он будет относиться к Министерству образования и науки и откроется на улице Социалистическая в Авиастроительном районе Казани. Второй центр будет расположен на улице Роторная. Эти центры направлены на выявление и решение проблем учителей.
Могут быть и пессимисты. Кто-то может сказать, что центры открываются, но учителям легче не становится. Смотрите — врачи постоянно учатся, повышают мастерство, совершенствуются. Мы должны понимать: если мы будем преподавать по старинке, то окажемся позади своих учеников, они нас обгонят и им станет неинтересно. Приходить на неинтересный урок — наказание для ученика. «Если не хочу, то не стоит идти, а если не пойду, обвинят, что пропустил…» Чтобы такого не было, создается центр, который называется «Центр независимой оценки компетенции педагогов».
Учитель только сам знает о своих проблемах. У нас 15 учреждений проводят занятия. При регистрации на курсы учитель сам выбирает — я иду на эти курсы или на другие, в Казань, в Челны, потому что эта проблема для меня актуальна, она созвучна с моим внутренним состоянием, подходит к моему профессиональному дефициту. Это послужит развитию профессионального мастерства педагогов. Не аттестация — аттестация проводится после всего этого. Ее обязательно нужно пройти раз в три года. Если учитель на протяжении 20 лет сидит на первой категории или же в статусе «соответствует выбранной профессии», возникает вопрос — а почему он остановился на месте, почему не желает расти дальше. Ведь высшая квалификация отразится на всей жизни учителя. Увеличится заработная плата, а рост материального благополучия послужит духовному подъему.
— Аттестация усложняется с каждым годом, это продолжится и в будущем?
— В 2021 году в пилотном режиме заработает новая форма. Так называемая НСУР — Национальная система учительского роста. Данная система работает в рамках федерального проекта «Учитель будущего». Скажу коротко, сюда входят подготовка педагогов, повышение квалификации и переквалификация, аттестация, новые центры, работа с педагогами, участие в конкурсах — скажем, в «Учителе года», соискание грантов и многое другое.
По вопросу заработных плат учителей хочется сказать следующее: у нас ведь есть гранты «Молодой учитель», «Эксперт», «Мастер», «Старший учитель». Все они дают возможность учителям ежемесячно получать дополнительные выплаты в размере около семи, шести и четырех тысяч рублей и повышают их профессиональное мастерство. Оценка труда учителей через гранты — очень хорошо. Этим людям мы поручаем работу с молодежью или создание школы наставника в рамках своего района. Если педагог работает в школе 30 лет, это уже большой наставник, человек с 30-летним опытом знает все тонкости.
«Нехватка детских садов — один из факторов, указывающих на улучшение демографической ситуации»
— Еще один вопрос, волнующий родителей, — очереди в детские сады… Как обстоят дела в данной области?
— Этот вопрос может быть решен, в этом направлении работа также ведется. В прошлом году было построено 30 детских садов, в текущем — 29. В прошлом году более 6 тысяч, в нынешнем более 5 тысяч детей были обеспечены местами в детских садах. В каждом дошкольном учреждении есть ясельные группы для детей с 1,5 до 3 лет. На следующий год запланировано строительство 13 садов — в Казани, в Челнах, районах республики.
Если все детские сады будут заполнены и не будет никаких очередей, то спустя какое-то время у нас бы возникла демографическая яма. Хотя для родителей это и является большой проблемой, все же нехватка детских садов — один из факторов, указывающих на улучшение демографической ситуации.
Сегодня около 15 тысяч детей стоят в очереди в детский сад. День регистрации в очереди и дата разделения на группы — 1 сентября. Из них 11 700 детей — дети в возрасте от 1,5 до 3 лет. Эти родители еще с удовольствием могут посидеть дома, но они встали в очередь. Одни говорят «нам пока еще не надо», но очередь они заняли. На сегодняшний день в очереди 3085 детей в возрасте 3 лет. Большинство из них — 90% — говорят «мы пойдем в тот сад, куда хотим мы», а потом пойдут требования «пусть будет в нашем дворе», «чтобы не надо было ездить на транспорте», «нужен новый», «хочу, чтобы было такое-то воспитание» и еще куча таких. А варианты, которые предлагаем мы, — через остановку, через две остановки или на другом конце города — многие просто отвергают.
Государство работает над этой проблемой. Вы и сами видите, есть республиканская программа Президента, направленная на строительство и капитальный ремонт детских садов и школ.
Нужно отметить, строятся и ремонтируются ресурсные центры. В учебных заведениях среднего профессионального образования работает 41 профессиональный центр, все они хорошо оборудованы, созданы условия для получения различных компетенций, поэтому наши дети получили первое место в России по результатам «Ворлдскиллс» и удостоились кубка. Вы только подумайте: 38 золотых медалей, 39 серебряных медалей, бронзовых медалей, более 25 медальонов среди юниоров — это очень радует. В частности, эти программы направлены вот на это. Хватает и других программ.
— Вы поддерживаете введение школьной формы?
— Форма в школах уже есть. Я поддерживаю — скажете, почему? Хотя бы в школе дети должны чувствовать себя равными. Семьи есть разные — живущие в трудных условиях, неполные семьи, слишком богатые или с плохими отношениями с родителями. Дети из этих разных семей собираются в одном месте, и хочется, чтобы в этих стенах они одинаково одевались, питались, получали одинаковое отношение к себе. Мы должны их одинаково любить, не выделяя, и уважать. Только в этом случае мы будем уверены, что правильно выполняем свою работу.
— Ваше отношение к ношению платка в стенах школы?
— Вопрос не из легких. К ученице, надевшей платок, мы должны отнестись как к личности. Не правильно спрашивать, почему она покрыла голову платком, почему платок такого-то цвета и так далее. Иногда платок, или шарф, или другие атрибуты, красивые разговоры не могут открыть внутреннее состояние человека. Это тоже важно понимать.
Унижение ребенка из-за ношения платка, выделение учеников, создание из этого проблемы также неверно. Не хочется употреблять слово «толерантность», я вообще не люблю это слово, оно ведь означает «терпимость». Мы всю жизнь и «не терпели», и «не выдерживали» — мы всегда жили в мире и согласии. Мы все — и русские, и татары, и чуваши, и в платке, и без, и верующие, и атеисты. Мы должны жить вместе. Школа — это очаг воспитания. Скажем, на уроках физкультуры есть свои требования — мы их выполняем. Нельзя слишком глубоко углубляться, но в то же время если в душе ребенка заложены религиозные ценности, то я считаю, что нельзя его ломать и создавать на этом проблему.
«Чтобы свалить свою вину на кого-то другого, сейчас есть школы и детские сады…»
— Как в сегодняшних условиях можно сохранить татарский язык?
— Для сохранения татарского языка нужно его любить и создавать положительное отношение к языку. Во-первых, не стоит стесняться говорить на татарском языке. Если мы допускаем ошибки при разговоре на русском языке — неправильно употребляем окончания, пропускаем суффиксы, или что-то еще, — этого не нужно бояться или стесняться. Татары никогда не станут другой нацией. Неправильно петь чужую песню, теряя при этом свою национальную принадлежность, отрекаясь от родного языка, приспосабливаясь к кому или чему-либо, ограничивая рамками.
Как же можно сохранить язык? Во-первых, нельзя сваливать задачу только на семью, школу. Наши дети превосходно говорят по-татарски, они так же родились в городе. Свободно говорят и на татарском, и на русском, и на английском языке. Когда в семье не говорят на татарском языке, позже стесняются говорить на нем, не смотрят татарские передачи, не читают татарские газеты и журналы, не следят в интернете за татарскими СМИ, не интересуются писателями, певцами, художниками, теряют свои ориентиры, то, конечно, в таком случае и теряется язык.
Чтобы не потерять свой язык, каждый татарин должен сохранить свои ориентиры. Главный ориентир — это татарский язык, переданный ему с молоком матери. Для чувашей — чувашский язык, для марийцев — марийский, для узбеков — узбекский. Порой смотрю с удивлением: сами твердят «нужно обучать на татарском, знать татарский», а у самих ни дети, ни внуки не знают языка. А потом еще утверждают: «До школы (или садика) знал, а потом забыл». Чтобы не работать, не знать языка и свалить свою вину на кого-то другого, сейчас есть школы и детские сады. Хорошо, выпустится он из сада, окончит школу, затем вуз. А кого обвинять потом? В жизни всегда есть кого обвинить — или жену, или мужа. Негде говорить, нет времени, нет среды. Виноваты бабушки и дедушки. Бабушки и дедушки в деревне уже вырастили нас. Вырастить внуков, одевать, кормить, учить татарскому — это уже не их миссия. Им можно только помогать. У нас говорили: кто родил, пусть тот и растит. Пусть Всевышний соизволит так. Родил ребенка — сам расти, воспитывай, учи языку, никого обвинять ты не вправе. Ни школу, ни садик, ни бабушку, ни дедушку.
Мое мнение следующее: давайте, Рамис, больше пишите о таких семьях в СМИ, может быть, кто-то возьмет пример. Вот телеканал «ШАЯН» вещает круглосуточно, и мы этому очень рады. Только работая вместе, можно сохранить язык. Русскому языку так же грозит опасность: сколько иностранных слов проникает в русский язык. Чтобы встать на путь Аллаха, не нужно ждать, когда повзрослеешь, состаришься, здоровье ухудшится, пропадут зрение и слух, так же и здесь: мы не должны забывать, что воспитание детей, обучение их языку — это главная задача семьи, родителей.
— Нам хорошо известно, что вы любите театр, литературу. Какой спектакль вы посмотрели за последнее время и какую книгу прочитали с интересом?
— Еще раз перечитал «Белые цветы». Труд учителей нелегок, но врачам еще тяжелее, особенно в настоящее время. В последнее время не получалось смотреть спектакли, но очень люблю театральное искусство. Сейчас их с удовольствием можно смотреть и по телевизору. Одно желание — пусть по телевидению покажут больше старых спектаклей, легендарных наших артистов, мы просто таем, когда их смотрим. Очень уважаем и любим и современных артистов. Талантливых артистов много и в театре Камала, и в Тинчуринском, и в ТЮЗе, и в других театрах. Хочется, чтобы и впредь наши театры расцветали, звучали наши песни, а молодежь массово ходила на постановки.
Мы в свое время отдыхали душой в театрах и на концертах, пусть и сегодня молодежь выбирает такой же способ отдыха. Нужно ходить на спектакли, смотреть на игру артистов. Проведение встреч с писателями, артистами в детских садах и школах — это тоже своеобразный способ воспитания молодежи. Так приятно их слушать, любоваться их манерами, голосами, ты начинаешь тянуться в эту среду, отдыхаешь душой. Хотелось бы и впредь работать вместе!
Нет комментариев-