Особняк — в особняк!
«Когда я услышала, что новый собственник хочет жить в этом доме — захлопала в ладоши! Это замечательная историческая функция, которая сюда просто вернулась — особняк продолжит существовать как жилой дом, каковым он и был изначально. Лучшего для этого дома и не придумаешь», — начала рассказ о работе в доме по Лобачевского, 10, а реставратор, главный архитектор проекта Ирина Карпова.
Здание было выставлено на торги муниципалитетом Казани в 2012 году. До этого несколько десятилетий, как многие особняки исторического центра, оно служило коммунальным жильем. Однако изначально строилось оно как особняк. Первыми его документально установленными владельцами были Духонины — купец Петр Иванович и его жена Александра Георгиевна. Затем дом приобрела замужняя дочь известного купца Ивана Стахеева Мария. Ее супруг Алексей Арсеньевич Подуруев также был известным купцом тех лет, он был родом из Чистополя.
В 2015 году дом был признан выявленным объектом культурного наследия как «Флигель усадьбы П. И. Духонина — М. И. Подуруевой», однако, как подчеркнула Ирина Карпова, такой статус для него не вполне справедлив. Исторически именно он был хозяйским домом, а флигелем стал считаться после того, как Подуруевы-Стахеевы отстроили по соседству на территории усадьбы новое здание — то, в котором теперь располагается Дом композиторов РТ. Известно, что в обоих домах купеческая семья не только успела пожить сама, но также сдавала жилье и подсобные площади.
Купеческий дом век спустя
Спустя столетие, накануне Универсиады 2013 года, у дома появился новый собственник, однако он никак не мог определиться, как поступить со старинным домом в центре Казани. За несколько лет владения им подумывал разместить здесь то гостиницу, то кафе, а то и вовсе сауну. Закончилось все тем, что после первичных противоаварийных работ на кровле и обновления фасада тайком от архитекторов и реставраторов он демонтировал деревянную лестницу 1906 года, залил пол и смонтировал новые потолочные перекрытия.
«Эти работы были незаконны, потому что проекта не было, разрешения он не мог получить. Мы разорвали договор, потому что он не хотел принимать проектные решения с сохранением хотя бы каких-то единиц (а там на самом деле не так и много сохранилось). Сохранить одну несущую стену и лестницу — пожалуй, это не так сложно. А года через два на меня вышел новый собственник. Когда я снова пришла в здание, поняла, что прежний собственник в здании провел массу работ. „Грохнул“ и перекрытия, и лестницу деревянную, отбил штукатурку по стенам», — с сожалением поделилась воспоминаниями реставратор.
С новыми владельцами быстро нашлось взаимопонимание. Несмотря на то, что на 95% интерьеры дома к этому моменту уже были утрачены, реставраторы очистили и сохранили уцелевшие фрагменты напольной метлахской плитки, ступени белокаменной лестницы из цельных блоков и исторические «фермы» потолочных перекрытий чердака.
По сохранившемуся на средней лестничной клетке орнаменту подлинной напольной плитки изготовили подобную еще для двух пролетов. В белокаменной лестнице с минимальными повреждениями оставались 12 цельных блоков-ступеней, из которых после реставрации собрали один лестничный пролет. Остальные с большими трещинами и сколами, разбитые рабочими предыдущего собственника, пришлось заменить новыми — из подобного же известняка.
«Белокаменных лестниц раньше в особняках Казани было много, но в основном они утрачены, и теперь это редкость. То, что заказчик на этом объекте пошел на то, чтобы сохранить ее, — большой плюс. За такой лестницей ухаживать надо: материал и стирается, и скалывается, поэтому многие такие были лестницы заменены на бетонные, гранитные, монолитные и прочее. А вот винтовая лестница в этом доме абсолютно новая. Мы нашли обломки каслинского литья, из которого было сделано ограждение исторической лестницы, и с этими кусочками собственник ездил на Каслинский завод. Там по старым альбомам нашли примерно похожий рисунок, и ограждение центральной лестницы заказывали на этом заводе», — рассказала Ирина Карпова об одном из новых элементов возрожденного особняка.
Еще один привнесенный декоративный элемент — лепная эмблема в виде заглавной буквы «А» в круге, украшающая теперь один из лестничных пролетов дома. Как пояснила его новая хозяйка Диляра, это прямая отсылка к фамилии нынешних владельцев.
«А — Айзатуллины. К тому же муж очень любит Гребенщикова и „Аквариум“, а у них похожий символ в названии группы, и когда муж разрабатывал символику с нашей фамилией для некой продукции, ему предложили такой вариант. Эта эмблема сохранилась, и мы использовали этот простой элемент на стене», — пояснила она.
Лепной декор дома, а это 1,5 км только карнизных протяжных элементов, выполняли два мастера — Наиль Валиев и Ринат Сафиуллин.
Кроме того, плинтуса, потолки, рамки на стенах, рамы зеркал — лепнина составляет около 80% оформления интерьеров, несмотря на то, что к моменту перепродажи дома второму собственнику в 2018 году ее в помещениях не осталось. На восстановление декора ушло больше года.
«У нас свои уникальные формы. На этот раз мы использовали новую технологию для их изготовления — делали лепные элементы из стеклофиброгипса. Это специальный скульптурный высокопрочный гипс, который армируется стекловолокном. Особенность технологии в том, что протяжки с гладким профилем лепнины выполняются в основном специальным ножом, когда профилем протягивают гипс, у нас же технология такая, что мы делаем форму и в нее заливаем гипс — получается монолит. Так лепнина получается более прочная и при этом более легкая. Тяги в основном метровые, а мы делаем два метра плюс. Прочность достигается за счет того, что меньше стыков. За счет того, что мы облегчили и укрепили материал, можем создавать более крупные фрагменты», — рассказал о нюансах лепного мастерства Наиль Валиев.
Как отметила Ирина Карпова, воссоздать лепнину удалось благодаря фотографиям, которые она сделала на старте работы с первым покупателем дома до того, как он начал там незаконные работы.
«С самого начала у нас было желание сохранить как можно больше подлинных элементов из уважения к городу, к истории. Нам с мужем всегда очень нравился винтаж, старина. Везде, куда мы ездили, нам было все интересно, что связано с историей, все настоящее, подлинное, а не новоделы. А если уж такое здание — сам бог велел сохранить. И вот максимально сохранили», — говорит Диляра Айзатуллина.
Владельцам предписывалось сохранить все фасадные элементы и не разрешалось менять планировку, требовалось сохранить кирпичную кладку и арки, остальное в интерьерах можно было варьировать.
«Чтобы кирпич правильно оформить, чтобы он при этом не плесневел внутри, применяли специальные пропитывающие средства — чтобы он не крошился, не впитывал грязь, жир, чтобы можно было за ним ухаживать, протирая. В Китае частично заказывали мебель, светильники, лично посетив фабрику, мраморные элементы. Потом уже здесь, на месте, что-то дорабатывали. Много интересных идей с точки зрения вдохновения для встроенной мебели нашли на выставки в Италии», — рассказала она об организации современного внутреннего пространства дома.
По словам новой хозяйки выявленного объекта культурного наследия, обустройство в обветшавшем за сто с лишним лет здании семейного очага обошлось дороже, чем варианты в новостройках элитного типа. Сумму, хотя бы приблизительно, называть она не стала, отметив лишь, что затраты разделили с сестрой. На две семьи в 600 кв.м — два этажа, подвал и чердачное, приспособленное под жилое помещение.
«Многие проекты, о которых я знаю, обходились раза в два дороже. У одного из лучших, по моему мнению, застройщиков элитной недвижимости в наше время мне очень нравилась пара проектов, но на стадии даже черновой отделки это было космически дорого. Здесь мы всем занимались сами: не было такого, что кому-то отдали бюджет. На протяжении двух лет было время детально подбирать, набраться опыта. И дом сам заинтересовал, потому что одно дело, что хотим мы, другое — что подсказывает исторический объект. Когда он у нас появился, ничего другого в голове уже не было — на душу лег», — заключила Диляра Айзатуллина.
Нет комментариев-